Варнава Беляев Основы Искусства Святости
. © Copyright ( serge-yushki@yandex.ru). Размещен:, изменен:.:, Оценка: Ваша оценка:. Аннотация: Частично переработанный текст дипломной работы на соискание степени специалиста теологии, защищенной автором на богословском факультете ПСТГУ в 2005году. Автор будет признателен за КОНСТРУКТИВНУЮ критику по существу, по содержанию и по форме. КРИТИЧЕСКОЕ РАССМОТРЕНИЕ ИЗДАНИЯ 'ЕПИСКОП ВАРНАВА (БЕЛЯЕВ). ОСНОВЫ ИСКУССТВА СВЯТОСТИ.
БИОГРАФИЯ ЕПИСКОПА ВАРНАВЫ (БЕЛЯЕВА)' ОГЛАВЛЕНИЕ: 1.ВВЕДЕНИЕ 2.ОБОСНОВАНИЕ НЕПРИЯТИЯ НАЗВАНИЯ 3. ДУАЛИСТИЧЕСКИЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ ЕПИСКОПА ВАРНАВЫ 4.ОСМЫСЛЕНИЕ МЕТОДОВ, ПРЕДЛОЖЕННЫХ ЕПИСКОПОМ ВАРНАВОЙ 5. ВАРНАВОЙ ДОГМАТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ 6.ОБЩАЯ АНТИЦЕРКОВНАЯ НАСТРОЕННОСТЬ ЕПИСКОПА ВАРНАВЫ 7.
ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ 8. АСКЕТИКА У ЕП.
ВАРНАВЫ 9.РАССМОТРЕНИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПРИСВОЕНИЯ СТАТУСА ЮРОДИВОГО ЕПИСКОПУ 10.ЗАКЛЮЧЕНИЕ 11. БИБЛИОГРАФИЯ.147 ВВЕДЕНИЕ. Епископ Варнава (Беляев) известен как автор книги 'Основы Искусства Святости (Опыт изложения православной аскетики)'. Многие считают это произведение подлинно православным трудом, ведущим человека к спасению. Например, протоиерей Андрей Логвинов, настоятель церкви в честь св.
Епископ Варнава Беляев. От составителя. Семьдесят четыре года в стране, называвшейся когда-то Россией, коммунизм пытался насилием и страхом изменить природу человека. «Основы искусства святости» и являются изложением самой этой науки. У истоков издаваемой книги стоит благословение старца Алексея (Соловьева) (того самого, кто наитием свыше вытянул в Семнадцатом году жребий патриаршества, указавший па св. Книга не смогла бы выйти в свет без самоотверженной помощи тех, кто ее хранил, прятал, переписывал. Особая заслуга в ее сохранении принадлежит инокине Серафиме (Ловзанской).
Праведного Иоанна Кронштадтского (Кострома), сотрудник епархиального отдела религиозного образования и катехизации, считает его 'Светильником русского православия'. В одноимённой статье он заявляет, что аскетика '.от Христа Спасителя через святых отцов оживает благодаря епископу Варнаве (Беляеву).' Морозов из Самары пишет в 'Русь Православную': 'Уважаемая редакция! В девятом выпуске 'Руси Православной' за этот год вы опубликовали социальную доктрину МП, в которой, в частности, говорится: 'культура как сохранение окружающего мира и забота о нем является богозаповеданным деланием человека'.
Но, насколько мне известно, отношение к 'культуре' православных угодников Божиих было совсем иное. Предлагаю вашему вниманию рассуждения на эту тему епископа Варнавы (Беляева) - автора известного многотомного труда 'Основы искусства святости'. Возможно, мнение этого подвижника окажется небезынтересным и для читателей вашей газеты' 2. Здесь человек, видимо считающий себя православным, отдаёт приоритет мнениям епископа перед церковным сознанием. По сути, это попытка придать книге статус 'учительной'. Но есть и иные точки зрения. Например, издателям книги игумена Никона (Воробьёва) 'Нам оставлено покаяние.
- Епископ Варнава (Беляев) 'Основы искусства святости' купить в интернет-магазине.
- Издание братства во имя святого князя Александра Невского Нижний Новгород «Путь святых.» -- [ Страница 1 ] -. Епископ Варнава (Беляев). Основы искусства святости. (опыт изложения. Православной аскетики). Издание братства во имя. Святого князя Александра Невского. Нижний Новгород. «Путь святых состоит не во внешнем творении. Добрых дел, чтобы их было как можно больше, нет, а чтобы они были как можно ближе.
- Варнава (Беляев) (1887 - 1963), епископ б. Печерский, викарий Нижегородской епархии. В миру Беляев Николай Никанорович, родился 12 мая 1887 года. Раменское Бронницкого. Московской губ. В семье слесаря ткацкой фабрики. Религиозным воспитанием обязан матери - дочери диакона погоста Дорки Загорновской вол. Бронницкого у., в детстве и отрочестве любил читать книги духовного содержания, особенно жития святых. Варнава написал свой первый труд - 'Основы искусства святости (Опыт изложения православной аскетики)'. Книга явилась плодом осмысления знаний, приобретенных им за годы учебы в духовной академии и позднее благодаря чтению аскетической литературы.
Письма' проблема его творчества представляется так: 'Некоторые называют в числе духовных писателей еп. Варнаву (Беляева), однако справедливо ли это? Издатели его книг почему-то умалчивают о том, что он не состоял в общении ни с какими законными церковными юрисдикциями, православные храмы не посещал, в них не причащался - то есть, являлся раскольником, - иерархии не признавал.
Самый известный труд еп. Варнавы носит несколько странное название: если об основах духовной жизни может говорить любой христианин, то человек, желающий преподать другим 'Основы искусства святости' (Н.Новгород, 1996), видимо, предполагает, что обладает этим искусством. Автор проделал огромную работу, собрав множество цитат из творений Святых Отцов. Но его собственные советы и выводы из святоотеческих текстов вызывают недоумение.
Некоторые страницы напоминают произведения Фомы Кемпийского и подобных 'учителей'. Проявляя нездоровый интерес к определенным физиологическим областям, автор доходит до кощунственных сравнений.
Человеку целомудренному это стыдно читать. Варнава муссирует со всяческими подробностями, на нескольких страницах, в частности, исправление естественной нужды (глава 'Аскетическая физиология тела'). В этой же главе он призывает пот из физиологического явления 'обратить в благодатное', считая его обязательным в духовной жизни. Телесному подвигу придается чрезмерное значение. Автор, например, предлагает всем подготовиться к Св.
Причастию 'должным образом', то есть, ничего не вкушать и не пить в течение недели, соблюдая при этом Великий пост по уставу: в субботы и воскресения-дважды в день трапеза с елеем, в остальные дни-сухоядение один раз в день, вечером. По прочтении книги остается впечатление, что автор находился в глубочайшей прелести, а, скорее всего, был просто болен. Великой благодарности будет заслуживать человек, который даст подробный духовный анализ всех творений еп. Варнавы, и лучше бы, если бы он был врачом-психиатром.
Глубокую тревогу вызывает то, что книги еп. Варнавы пользуются большой популярностью, издаются и переиздаются, на них ссылаются, они цитируются во многих книгах и журналах серьезными авторами, даже в епископском сане, читаются за трапезой в монастырях. Епископа Варнаву называют великим подвижником XX века. Всё это отражает глубокую духовную болезнь современной Церкви, состоящей большей частью из неофитствующих, незнакомых с творениями Святых Отцов и составляющих мнение о святоотеческом учении по таким писаниям, как книги еп.
Варнавы' 3, стр.9. Сразу следует заметить следующее. В данной оценке наследия еп.
Варнавы слова о 'болезни Церкви', по-видимому, вызваны проблемой упадка духовности, обозначившейся в настоящее время различными подменами истинного учения у людей, считающих себя её членами. Проблема решения совместимости святости Церкви с несовершенством её членов показана Притчей о Виноградной Лозе (Ин. 'Механизм' отпадения и присоединения к Церкви согрешающих членов обеспечен Таинством Покаяния. Любой грех отдаляет и отделяет от Церкви; согрешающий чем-либо, по большому счету, уже вне её, поэтому необходимо практикуется теперь и исповедь перед Причастием, как способ воссоединения, чтобы Святые Таины принимал воссоединённый член (отпавшая было от Лозы ветвь), очистивший душу покаянием. То есть, при динамичном несовершенстве членов Церковь статично совершенна. Протоиерей В.
Цыпин в работе 'К вопросу о границах Церкви' пишет об этом очень подробно, приводя обширную аргументацию из творений святых отцев, показывая невозможность болезни Св. Церкви, как всегда святой, при общем несовершенстве ее членов, и как это совмещать. Возмущение несколько иного рода наблюдается у участника форума 'Гумилевица', переписывающегося под псевдонимом Иран; его шокировало название книги. '.Жуткое название, если вдуматься'. Стоит сказать о том, что сразу бросается в глаза, вызывая неприятие.
Книга построена компилятивно, изобилует цитатами и ссылками на творения святых отцов; но уже при первом прочтении видно, что автор неправильным их осмыслением и применением, как справедливо замечает критик, выдаёт свою склонность к извращению смысла учения Церкви. Цитаты из Св. Писания приводятся неправильно, автор часто пересказывает их своими словами, искажая при этом их подлинный смысл.
Бывает, что он вообще оформляет и выдаёт свои слова как цитату из Библии, а то и вообще заведомо извращает цитаты библейского текста, причем, перекладывая слова Библии на псевдоцерковнославянский собственного сочинения язык, видимо стремится вконец запутать читателя. Поэтому текст надо читать очень внимательно.
Следует обратить также внимание на вводные положения книги: 'Книга задумывалась как своего рода справочник для 'широкой (но преимущественно образованной) публики, желающей искренне приблизиться к православию и войти в Церковь и, попросту говоря, спастись', а также и для молодёжи, хотящей жить церковно' т. 'С давних пор, со дней отрочества, - пишет автор, - занимали меня чудеса и дивности Божии. Благоговение и изумление пред тайнами природы и жизни смутно и радостно волновали моё сердце, заставляя его изнывать в сладостной любви к Создателю. Хотелось всегда у Него, а не у кого другого, почерпнуть ответ, в чём моя и чужая жизнь и как мир стоит. Но я, впрочем, везде искал разгадки' т.1, стр. Здесь и далее предстоит разбирать его поучения, постоянно сталкиваясь со своего рода 'антиномичностью', когда он, поучая словами святых отцов, тут же пишет и (или) поступает наоборот. Вот и здесь: 'хотелось почерпать именно у Бога', но 'искал везде' (свою способность получения 'божественной' информации, поставленную 'на поток', он продемонстрирует далее).
Как известно, все знания, доступные человеку, даёт Бог. Они могут исходить из различных источников, но всегда первоисточник - Творец, открывающий человеку постепенно в доступную ему меру необходимые познания, уже существующие объективно как богоданные законы мироздания. Культура в целом - дар Создателя Своему созданию. 'Климент Александрийский, в частности, воспринимал ее как плод творчества человека под водительством Логоса: 'Писание общим именем мудрости называет вообще все мирские науки и искусства, все, до чего ум человеческий мог дойти.
Ибо всякое искусство и всякое знание происходит от Бога'. А святой Григорий Богослов писал: 'Как в искусной музыкальной гармонии каждая струна издает различный звук, одна - высокий, другая - низкий, так и в этом Художник и Творец-Слово, хотя и поставил различных изобретателей различных занятий и искусств, но все дал в распоряжение всех желающих, чтобы соединить нас узами общения и человеколюбия и сделать нашу жизнь более цивилизованной' Основы Социальной Концепции РПЦ. Существуют знания доступные человеку, данные Богом, следовательно истинные, и запретные, ложные прежде всего по способу добывания, то есть, от лукавого. Тому, за который прародители были изгнаны из рая.
Признаваясь в том, что он искал ответа не только у Создателя (который даёт ответ всегда через что-то, делающееся доступным человеку), он признаётся в магизме - запретном способе получения информации, проклятым Богом ещё при грехопадении. Именно в раю была впервые осуществлена попытка присвоения запретного знания, путём похищения плода с древа познания добра и зла. Говорится о дуалистическом характере тяги к знаниям еп. Варнавы, не важно, из какого источника получены знания. Если Бог, у которого хочется получить ответ, его не дает, следует поискать его у диавола (так как кроме богоданных, таких как естественные - научные, и сверхъестественные - мистические (имеется в виду настоящая, а не ложная мистика), остаются только ложные противоестественные - магические).
Далее следуют слова, подтверждающие всё это. '.Выплывали из тумана веков многочисленные посвящённые мистериальных культов, представители чёрной и белой магии, жрецы и астрологи Халдеи и Вавилона, со своих высоких вышек - зиггураспов - пытающихся проникнуть в тайны неба и тесно связывавшие их с тайнами человеческой личной и общественной жизни.
И по тем табличкам с клинообразными надписями, которые теперь хранятся в музеях Европы не понимающими и не ощущающими их мистической и магической силы (!) учёными, видно, что маги эти глубоко проникли в загадки жизни и владели такими тайными науками, ключ от которых остался теперь у индийских йогов высших степеней и у их собратьев. Но это было знание запретное, знание, сообщённое демонами, и потому в существе своём ложное. Помню я свои наблюдения и над окружающими людьми, над современным человечеством. И здесь - всё то же, одно и то же, и как может быть иначе?! И здесь вечная ненасытная жажда 'чего-то', хотя бы оно выражалось просто в низменных удовольствиях чрева и подчревности.
Скачать плащ 64x32. Но, приглядываясь, я заметил и нечто худшее. Древнее человечество в массе искало свои идеалы вне себя, имело хоть какую-то веру и чтило хоть каких-то богов. Нынешнее же человечество стремится изгнать всякую веру во всё чудесное, хотя бы и бесовское.
Но оно не стыдится привлекать всех к вере в самого человека и в 'чудеса' науки. Но я презираю, - говорил я 'цивилизованным' людям, - все ваши культурные дивности и 'чудеса'. Как древние мученики обличали современных им язычников за то, что они почитают тленных идолов - каменных, медных, деревянных, так и я должен указать вам на ваше безумие, когда вы видите весь смысл своей жизни в устройстве машин и дворцов из камня, меди, железа и дерева, разрушающихся от ветра, молний, наводнения. А главное - что это за 'боги', которые оглушают шумом уши, но не дают спокойствия духу, нежат глаз и тело, но не освобождают от тоски мятущейся души?
Что мне ваша культура, когда ничто в мире, кроме таинственно подаваемой Богом благодати, не веселит мою душу? Вы мне говорите, что Бога нет, а я опытно - хотя и мала моя мера - чувствую, как выражается праведный Иов, Дух Его в ноздрех моих (Иов. Какая же это истина, которую вы мне предлагаете в научных книжках по естествознанию, когда от неё слепнут очи мои, затемняется (от противоречий бесчисленных гипотез) мысль моя и слабеет воля моя пред бессмысленностью человеческого труда? Когда 'боги' ваши - воспользуюсь опять аргументом святых мучеников - не могут защитить от тления и гибели себя самих, как могут помочь они другим? Когда ваши 'титаники' идут ко дну, как скорлупки, воздушные корабли разносятся ветром, как пушинки, дома в десятки этажей, которые вы кощунственно прозвали 'небесными щётками', разрушаются в груду обломков при малейшем колебании почвы во время землетрясений, как можно говорить о каком-то 'могуществе' культурного человека?! И говорил я себе: 'Жалкий, несчастный, убогий, ничтожный человек!
К чему он меня зовёт? И это в то время, когда задолго ещё до хвалёного 'расцвета' культурного гения святые люди переплывали на камне моря и океаны (преп. Антоний Римлянин), переходили, как посуху, реки (преп.
Мария Египетская), воскрешали мёртвых, заключали небо и землю (пророк Илия).' Эти слова характеризует написавшего их как человека, не ощущающего своего единосущия всем людям. В принципе, это нельзя совместить с православием, по словам св. Иоанна: 'Кто говорит: 'я люблю Бога', а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?' Как можно сравнивать чудесные проявления 'изменения чина естества' святыми и физические процессы, технологии, культурные свершения? Здесь, помимо недопустимого сближения и последующего сравнения, лежащих в разных плоскостях восприятия вещей по методу 'шёл дождь и два студента, один в калошах, другой - на восток' (вообще, надо сказать, доминирующего метода всей книги), сразу же бросается в глаза недопустимое обвинение всего современного человечества в атеизме и идолопоклонстве.
История свидетельствует против этого. Известно, сколько то время дало подвижников веры. По смыслу отрывка, бесовское - чудесно, плотское устроение (необходимо предшествующее вере, как и апостолы вначале были не 'созерцателями', а простыми рыбаками) по причине непросвещённости ещё верой 'хуже', чем ложные верования в бесовщину.
Вся культура подана как богопротивная. Но Господь сказал: 'Кто не против вас, тот за вас' (Мк. Это означает и то, что тот, кто не служит напрямую диаволу, оказываясь через это служение практически потерянным для Истины, не является еще противником Бога, а просто время его обращения не подошло. Для епископа же важна именно мистическая практика, 'сам процесс', не важно, каково его наполнение. Видимо, для него не актуальны слова Библии о том, что '.мерзок пред Господом всякий, делающий это' (Втор. Не менее грозным предупреждением Господа против духовной всеядности являются слова: 'Кто не со Мною, тот против меня, и кто не собирает со мной, тот расточает' (Мф.12.30).
Апостол Павел говорит: 'Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными; ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Какая совместность храма Божия с идолами?
Ибо вы храм Бога Живаго, как сказал Бог: 'вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом' (Левит 26, 12). 'И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я приму вас' (Исаия 52,11). 'И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, Говорит Господь вседержитель' (Иерем. 19, Осия1.10)' (2 Кор.
Здесь духовно неполноценной, но правомерной с точки зрения свободы человека (ср.: 1 Кор. 23), деятельности по плоти, от которой обращение к Богу возможно и даже вероятно (человек, распоряжающийся своей жизнью по-плотски, находится 'в своём праве', другое дело, что за это он еще не наследуют вечной жизни: 'сеющий в плоть свою пожнёт тление, а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную' (Гал.
8); но творение свидетельствует о Творце, добросовестно принимающий свидетельство способен уверовать, тогда начнётся процесс освящения, посвящения всего создаваемого человеком Богу), отдаётся предпочтение бесовщине, за которую Богом обещана геенна. Прямо говорится, что человек, занимающийся магией, находится в положении, более предпочтительном с точки зрения духовности, чем просто 'плотской'. Который, будучи ещё просто не просвещён, является 'чистым листом', на котором может быть написано слово Божие. В отличие от оккультиста, которому, как известно, очень трудно, практически невозможно покаяться и принять слова и дела веры (Симон-волхв, захотев принять веру, так и не смог понять, что она - дар Божий, не продаётся, что посвящение невозможно за деньги, в отличие от колдовской инициации).
Схема мысли епископа такова: непросвещённое верой делание хуже магии. Но как можно думать, что человек, действуя сам, или диавол в нём, что-то создаёт? Человек без Бога сделать ничего не может, диавол вообще не обладает творческим началом. Кассиан пишет: ' Все добрые наши расположения происходят от благодати Божией. Почему, коль скоро она оставит, то своим трудом и тщанием уже ничего не успеешь.' Всё производится по воле Божией. Надо отделять от этого неправедное использование, которое происходит уже по Его попущению.
В 'Догматических Посланиях' говорится следующее: ' Член 14. Веруем, что человек, падший чрез преступление, уподобился бессловесным скотам, т.е. Помрачился и лишился совершенства и бесстрастия, но не лишился той природы и силы, которую получил от Преблагого Бога. Ибо в противном случае, он сделался бы неразумным, и, следственно, не человеком; но он имеет ту природу, с которою сотворён, и природную силу, свободную, живую, деятельную, так, что он по природе может избирать и делать добро, убегать и отвращаться зла. А что человек по природе может делать добро, на это указывает и Господь, когда говорит, что язычники любят любящих их, и весьма ясно учит Апостол Павел (Рим. 19), и в других местах, где говорит, что языцы, закона не имуще, естеством законная творят. Отсюда очевидно, что сделанное человеком добро не может быть грехом; ибо добро не может быть злом.
Будучи естественным, оно делает человека только душевным, а не духовным, и одно без веры не содействует ко спасению: однакоже не служит и к осуждению; ибо добро, как добро, не может быть причиною зла. В возрождённых же благодатно, оно, будучи усиливаемо благодатию, делается совершенным и соделывает человека достойным спасения. Хотя человек, прежде возрождения, может по природе быть склонным к добру, избирать и делать нравственное добро; но чтобы возродившись, он мог делать добро духовное (ибо дела веры, будучи причиною спасения и совершаемы сверхъестественною благодатию, обыкновенно называются духовными), - для сего нужно, чтобы благодать предваряла и предводила, как сказано о предопределённых; так, что он не может сам по себе творить дел, достойных жизни по Христе, а только может желать или не желать действовать согласно с благодатью' 5, стр.167. Из слов епископа. Варнавы следует, что труд (рассматриваемый в чл.14 как освящённый действием предваряющей благодати (ср.: 'всякое даяние благо.' )) есть дело худшее, чем магия.
Руководствуясь этой логикой, можно 'анафематствовать' любое рукоделие, вплоть до плетения палаток св. Павлом и т.д.
Ведь они могли быть использованы нечестиво, в них могли быть установлены идолы и отправляться бесовской культ. Павел, делая их, видимо, ничуть не был озабочен подобной 'проблематикой'. Но епископ прямо заявляет, что уже само плетение - идолопоклонство, так как здесь присутствует 'попечение о плоти'. Как же тогда быть людям, как им служить друг другу, оказывая любовь? Но епископ считает труд 'духовно бессмысленным', хотя много рассуждает о 'рукоделии как поделии'.
Павел в ответ таким 'мыслителям' строго говорит: 'Если кто не хочет трудиться, то и не ешь' (2 Фесс. Допущено отождествление материальной устремлённости вообще с идолопоклонством, чего делать нельзя никак, так как в идолопоклонстве человек виновен тогда, когда он поклоняется конкретному идолу либо тому, что посвящено какому-либо идолу.
Электрическая схема шкода йети. Отношение к идоложертвенному по Св. Павлу является универсальным руководством для отделения идолослужения от просто плотоугождения. Пища является плотоугождением, так как плоть 'угождается'.
Но не оно само по себе плохо, а злоупотребление, как отягощающее плоть человека. Проблема в том, что при отягощении человек с трудом воспринимает дух: званный к пиру духа, 'ест рожки свиные'. Но диаволослужение - нечто другое, надо строго различать увлеченность вещами (вещизм), с одной стороны, и поклонение сатане путем идолопоклонства с другой, хотя они в определённых обстоятельствах сопрягаемы. Идолопоклонничество всегда связано с неправедным употреблением вещей, но их употребление, не всегда достойное по непросвещённости верой, нельзя автоматически считать идолопоклонством. 'Что же я говорю?
То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу.
Но я не хочу, что бы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его? Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но не всё назидает.
Никто не ищи своего, но каждый пользы другого. Всё что продаётся на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести; ибо Господня земля, и что наполняет её (Пс.
Если кто из неверных позовёт вас, и вы захотите пойти, то всё, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: 'это идоложертвенное', - то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести' (1 Кор. Из данного отрывка Св.
Писания, следует, что: 1) Идол не существенен, то есть, отличен от существенного (существующего, в том числе и вещественного), следовательно, 'автоматически' зачислять всё вещественное в идоложертвенное нельзя. 2) Критерием идоложертвенности является прямое принесение жертвы диаволу, именно осознанное, с личностным призванием какого-либо беса, пусть и скрывающегося под личиной идола. 3) Надо искать пользы ближнего. Всё это значит, кроме прямого указания на соблазн, могущий возникнуть у менее просвещённого брата при виде поедания идоложертвенного христианином, 'не вменяющим' бесовское 'ни во что', вернее может значить то, что помогать, то есть приносить пользу ближнему можно и нужно трудом, а также его результатами, произведениями рук своих. Этот прямой смысл имеет и Господня притча о Милосердном Самарянине (Лк. 10), где, как известно, Господь прямо говорит о необходимости служения трудом: сначала перевязка, потом перевозка в гостиницу, оплата ухода деньгами; труд - выражение любви. Как явствует из текста, никто из посвящённых Богу, ни священник, ни левит, не помогли впавшему в разбойники.
А только самарянин, не обладавший 'кристально чистым' знанием о Боге, не знавший, 'чему кланяется' (Ин. 22), то есть явно не связывавшим свое благодеяние с Богоугождением, а просто пожалевший раненого. Вот что говорит по вопросу мирского служения св.
Иоанн Кронштадтский в своём слове под названием 'Служение общественному благу'. 'Государство, в совокупности с Церковию, так устроено от времён вековых, что в нём, как живом, органическом огромном теле, есть место всякому члену. Великому и малому, сильному и слабому, - есть место всякому таланту, всякой деятельности, - обширной и малой, высокой и низкой, хотя в существе не унизительной, и духовной и материальной; как бесконечно разнообразны нужды людей, составляющих государство и Церковь, или общества большие и малые, - так разнообразны и служения и труды для общего или частного блага.
И на всяком месте честно и добросовестно трудящийся гражданин или сын Церкви в награду от Бога получает ещё здесь довольство собою и спокойствие совести, не говоря уже о уважении к нему прочих членов общества или Церкви. А напротив человек ленивый и праздный и сам бывает непокоен, потому что праздного обуревают всякие страсти и упрекает совесть, - и бывает в презрении у людей, как бесполезный член общества' 6, 126. Для осмысления предлагаемого епископом Варнавой можно опять обратиться к 'Социальной Концепции РПЦ'.
На возражения, связанные с анахронизмом (Концепция обозначена после смерти еп. Варнавы) можно ответить тем, что соборный разум Церкви вырабатывает её доктрину не в одночасье, и православный епископ, имеющий соответственное образование, должен обладать хотя бы начатками общеправославного сознания, конечно же, существовавшего и до него, и в его непростое время, и в наши дни оформившиеся в данные положения. Ко всему, книга предлагается как духовное руководство для современных людей, поэтому для её критики ('Критика - розыск и суждение о достоинствах и недостатках какого-либо труда, особенно сочиненья' 7, т. 195) можно и нужно прибегать к современному церковному опыту. Усвоение новоначальными спорных и попросту неправославных положений чревато формированием у них неправильного мировоззрения, которое, при попытках его 'воплощения в жизнь' способно не приблизить, а наоборот, отдалить от Церкви. В том числе и пустив по пути 'мистического' направления, вроде бы и не отвергающего прямо Бога. Но в тоже время считающего 'великой силой' диавола.
'Основы социальной концепции Русской Православной Церкви XIV. Светские наука, культура, образование. Христианство, преодолев языческие предрассудки, демифологизировало природу, тем самым способствовав возникновению научного естествознания.
Со временем науки - как естественные, так и гуманитарные - стали одной из наиболее важных составляющих культуры. Является общеизвестным фактом, что во все времена, включая и настоящее, многие самые выдающиеся ученые были и остаются людьми религиозными. Это было бы невозможно при наличии принципиальных противоречий между религией и наукой. Научное и религиозное познание имеют совершенно различный характер. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не противоборствовать одна с другой.
Ибо, с одной стороны, в естествознании нет теорий атеистических и религиозных, но есть теории более или менее истинные. С другой - религия не занимается вопросами устройства материи. Ломоносов справедливо писал: наука и религия 'в распрю прийти не могут. Разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду восклеплет'. Эту же мысль выразил святитель Московский Филарет: 'Вера Христова не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством'.
Следует отметить и некорректность противопоставления религии и так называемого научного мировоззрения. По своей природе только религия и философия выполняют мировоззренческую функцию, однако, ее не берут на себя ни отдельные специальные науки, ни все конкретно-научное знание в целом. Осмысление научных достижений и включение их в мировоззренческую систему может иметь сколь угодно широкий диапазон - от вполне религиозного до откровенно атеистического. Хотя наука может являться одним из средств познания Бога (Рим. 19-20), Православие видит в ней также естественный инструмент благоустроения земной жизни Посему Церковь и светская наука призваны к сотрудничеству во имя спасения жизни и ее должного устроения. Их взаимодействие способствует созданию здорового творческого климата в духовно-интеллектуальной сфере, тем самым помогая созданию оптимальных условий для развития научных исследований.
Только совмещение духовного опыта с научным знанием даёт полноту ведения. Никакая социальная система не может быть названа гармоничной, если в ней существует монополия секулярного миропонимания при вынесении общественно значимых суждений'. Вещи сами по себе хороши, как созданные Богом, с похвалы вещам начинается Библия. Злоупотребление (количественная неправильность) ими различно, имеет свои степени, посвящение вещи диаволу (жертва) - другое, это уже крайняя степень не злоупотребления (по количеству), а качественно извращённого употребления, когда уже кардинально изменяется её функциональность; здесь уже не идёт речь о злоупотреблении, а об извращённом употреблении; магия - это извращённая 'вера'. Что такое плоть в широком смысле? Это то вещественное, что окружает человека, включая его тело.
Расширительно этим термином может именоваться плотское устроение при минимизации духовного начала. Но вещество, его наличие - обязательное условие для совершения таинств; в узком смысле, для каждого таинства необходимо своё вещество. В широком смысле, всё домостроительство - одно большое таинство, в котором необходимым вещёством является весь мир, всё мировое вещество, вся плоть. Она в этом таинстве должна быть претворена в одухотворённое состояние, то есть качественно изменена. Об этом пишет протоиерей А. Шмеман в книге 'За жизнь мира' 8, стр.5-7: 'Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную' (Ин.
'Человек есть то, что он ест' - провозгласив это, немецкий философ-материалист Фейербах был убеждён, что этим утверждением он положил конец всем 'идеалистическим' рассуждениям о природе человека. На самом деле, однако, сам того не подозревая, он выразил самую что ни на есть религиозную идею человека. Ибо задолго до Фейербаха такое же определение человека было дано в Библии. В библейском рассказе о сотворении мира человек представлен, прежде всего, как существо алчущее, а весь мир - как его пища. Согласно автору первой книги Бытия, сразу же за приказом плодиться и владычествовать над землёю, человеку предписывается есть от плодов земли: '.вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя. И всякое древо, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу' (Быт.
Для того, чтобы жить, человек должен есть; он должен принять мир в своё тело и превратить его в себя, в свои плоть и кровь. Человек, действительно, есть то, что он ест, а весь мир явлен как праздничная трапеза. Этот образ праздничного пира, пронизывающий всю Библию, и есть центральный образ жизни.
Образ жизни при ее сотворении, а также образ жизни в её конце и исполнении: '.да ядите и пиете за трапезою Моею, в царствии Моем' (Лк. Человек есть то, что он ест'. Но что он ест и почему? Этот вопрос представляется ненужным и несущественным не одному Фейербаху. Ещё более несущественным казался он 'религиозным' противникам. Для них, ещё более, чем для него, 'питание' было чисто 'материальной' функцией, и единственно важным был вопрос, есть ли у человека - вдобавок, некая 'духовная надстройка'.
Фейербах отвечал нет, 'религия' - да. Однако, оба эти ответа давались, да и сейчас даются, в рамках всё того же, основополагающего противопоставления одного другому, 'духовного' 'материальному', 'естественного' сверхъестественному', 'священного' 'профанному', так что и сам Фейербах, со всем своим материализмом, на деле был всего лишь наследником старой, как сам, 'дихотомии'. Но вот где 'дихотомия', где дуализм этот 'духовного' и 'материального' отсутствует, так это в Библии, которая, как мы видели, также открывается определением человека, как существа алчущего, который 'есть то, что он ест'. При этом, однако, в Библии - и это бесконечно важно - совершенно отсутствуют те противоположения, которые для огромного большинства людей являются самоочевидным контекстом подхода к 'религии'. В Библии пища, которой питается человек, мир, к которому он должен 'приобщиться', чтобы жить, даны ему Богом и даны, как причастие Божественной жизни.
Как пища человека, мир не есть нечто материальное, ограниченное 'физическими' потребностями человека, и, тем самым, противоположное потребностям его 'духовным'. В Библии всё существующее, всё творение, есть дар Божий человеку, оно существует, чтобы человека мог познать Бога, чтобы его жизнь стала причастием Богом созданной, Богом дарованной жизни. Мир - это Божественная любовь, ради человека соделанная его пищей, его жизнью. Бог благословляет всё, что он творит, и на языке Библии это означает, что всё творение есть знамение и орудие Его присутствия, мудрости, любви и откровения - 'вкусите и видите, яко благ Господь!' 9)' 8, стр.5-7.
В отличие от материи, бесы не подлежат 'одухотворению', они и так - духи. Но их духовность абсолютно зла.
Варнава Беляев Основы Искусства Святости Купить
У них нет возможности преображения себя во что-то светлое. И епископ, который обязан это осознавать, отдаёт предпочтение служению бесовскому перед служением 'мирскому'! Эта концепция утверждает приоритет бесовщины перед Божиим миром. Правильность предположения об ориентации епископа подтверждается ещё и тем, что он выдаёт себя, как человека, слушающего бесов и доверяющего им.
Он, рассказывая о том, откуда у него взялись книги по магии, которые он штудировал, находясь в 'затворе' у Карелина, признается в бесообщении, результатом которого якобы является незаконное, нехристианское принятие 'знания' у бесов. К ним он прислушивается, доверяет, как 'истине в последней инстанции', не боясь заявлять об этом во всеуслышание, не желая понимать, что этого делать нельзя, что он безнадёжно компрометирует себя, прежде всего, как христианина, со статусом которого несовместим магизм: 'Они перешли ко мне от лица, находившегося в общении с сатаной.
Варнава Беляев Основы Искусства Святости
Это - глубокообразованный, недюжинного ума, с великими талантами человек, совершенно отошедший от общества. Мстители-бесы подтверждали мне лично, какую он имел у них силу.' Игнатий Брянчанинов в своем поучении 'О чувственном видении духов' пишет, что бесы ничтожны, им доверять нельзя, 'доверие' к ним есть духовный блуд: 'Демоны не знают будущаго, известнаго Единому Богу и тем разумным Его тварям, которым Бог благоволил открыть будущее; но как умные и опытные люди из событий совершившихся или совершающихся предусматривают и предугадывают события, имеющие совершиться: так и хитрые, многоопытные лукавые духи могут иногда предполагать с достоверностью и предсказывать будущее (Vita sanct. Pachomii, cap. 49, Patrologiae, Tom 73). Часто они ошибаются; весьма часто лгут и неясными провещаниями приводят в недоумение и сомнение.